122. Б.В. Чукову[*1]
31 окт<ября> <19>58
Дорогой Боря,
очень приятно было получить от Вас весточку. Спасибо за книжку по фотографии. Однако заглянуть в нее и сделать, можно сказать, на ощупь, несколько снимков Алла Ал<ександровна> смогла только сегодня[1]. Я, со своим
серд<ечным> заболеванием, закатил ей такой бенефис, что полтора месяца
наша жизнь и быт целиком и полностью определялись тем, каково мне в настоящую минуту и что именно надо сделать, чтобы в следующую минуту от
меня не осталось у нее только приятное воспоминание. Говоря без шуток,
этот период оказался для нас таким тяжелым, каких еще не бывало. Конечно,
исключительно жене обязан я тем, что вернулся к жизни и даже, как ни
странно, к литерат<урной> работе.
Но на ее работе (профессиональной) эти передряги сказались, конечно, очень печально. Урывками, между вызовами врача, беготней в аптеку
и инъекциями мне всяких зелий, она ухитрялась сбегать куда-нибудь в лес,
в горы и вернуться с очередным масляным этюдом. Таких набросков у нас теперь штук 20, стены нашего маленького белого дома увешаны (разумеется,
изнутри!) пейзажами золотой осени. Кроме того, особенно в дурную погоду,
А<лла> А<лександровна> работает над тремя большими холстами.
Физически она чувствует себя, конечно, неважно, во всяком случае
хуже, чем сразу по приезде сюда.
Несмотря на все это, наша жизнь здесь не лишена уюта и поэтичности. Особенно по вечерам, когда топится печка, а мы читаем, работаем или
просто разговариваем. Не последнюю роль играет и то, что кругом, даже
прямо с крыльца нашей кухоньки, открываются чудесные ландшафты на горы и долину Горячего Ключа. Мы застали гopы зелеными, потом они стали
ржаво-золотистыми, потом бронзово-красными, а теперь кажутся сиреневоголубыми. А сегодня А<лла> А<лександровна> видела издали даже снежные вершины Кавказа.
В Москву собираемся к 15 ноября, причем, возможно, что с вокзала я
последую прямо в Институт терапии (т.е. в ту больницу, где лежал уже 2 раза); в противном случае нам придется, по-видимому, провести несколько
дней у наших друзей в Измайлове[2]. А потом—что Бог даст: авось к тому времени подыщется какая-нибудь комната.
Меня очень удивляет и беспокоит молчание Валерия[3]: я ему написал
еще в сентябре, а его матери послал маленькую сумму, чтобы она могла к нему съездить. И вот с тех пор ни звука — ни от него, ни от нее.
Ну, дорогой, крепко жму Вашу руку и желаю удач на всех поприщах.
А<лла> А<лександровна> шлет привет и благодарность.
Д. Андреев
P.S. Передайте, пожалуйста, Вашим родителям привет от нас обоих.
Д.Л.
Впервые: СС, 3, 2. Автограф — архив Б.В. Чукова.
Снимки, сделанные А.А. Андреевой в Горячем Ключе, см. на вклейках в т. 3.
См. примеч. 1 к п. 102.
Слушкин В.И.